Диалог с Протоиереем Андреем Ткачевым

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Да нет. Оттого, что Вы – преподаватель, а дети балованные, неконцентрированные – ничего не зависит. То есть, действительно, дети такие стали. То есть я Вам свидетельствую, что дети плохо концентрируют внимание, шалопаи, лентяи, погружены во все эти гаджеты с головой. То есть тут Вашей вины нет. Быть преподавателем – тяжелейший труд.

Продолжение вопроса: «Как мне стать полезной Богу на своем месте работы?»
— Да Вы мучайтесь, мучайтесь! Преподавайте, мучайтесь! Что-нибудь получится… То есть – ну нет такой работы на земле, которая приносила бы человеку только радость и никакой печали! То есть работайте. Это очень почетная роль – учитель. Просто дети заплатят Вам, в большинстве своем, черной неблагодарностью и свинской невнимательностью. Ну, что ж… А Вы делайте свое дело. Достоин уважения человек, который, не имея похвалы за свое дело, делает свое дело хорошо.

2. Людмила еще спрашивает: Тут речь о том, что она, Людмила, была протестанткой, потом вернулась в православие, и вот молитва об усопших. «Я приняла на веру возможность такой молитвы, но на днях прочитала притчу о богаче и нищем Лазаре и снова всплыли протестантские знания. Поясните, пожалуйста, смысл такой молитвы».

Отвечает протоиерей Андрей Ткачев:
— Сейчас попробуем. Смысл молитвы об усопших заключается в том, что душа продолжает жить по смерти. Это одно из оснований молитвы за усопших. Те, кто не верят в загробное существование душ, за усопших не молятся. Это первое.
Второе: мы молимся об усопших с просьбой об изменении их участи, потому что иначе зачем молиться? Если молитва не будет менять участь усопшего, то какой смысл от того, что я молюсь? Мы молимся об изменении их участи, помня о том, что Страшного суда еще не было. Есть, как говорят богословы, «частный суд» – душа попадает в свет Божий и всё видно. Но общего суда еще не было, еще никому не сказал Господь: «Отойдите от меня, проклятые». То есть, как бы не был грешен человек, он еще не находится в области суда и воздаяния. Он лишь только со страхом ждет будущего воскресения мертвых и Суда. Следовательно, до воскресения мертвых молитва может обнимать и мертвых, и живых. То есть до Страшного суда, до второго пришествия Христова, мы веруем, что молитва сохраняет действенность над всеми – кто живет и кто умер. Что смерть удаляет человека от глаз наших, но не удаляет его из духовного мира – он продолжает жить. И молитва пронизывает этот духовный мир – она касается его, она умоляет Бога о нем. Это заместительная жертва. Это молитва матери за бесноватую дочь или молитва за прокаженного сына. Это вот такое же заместительное ходатайство. И душа способна воспринимать эту молитву, безусловно, потому что она сохраняет все признаки живой души – она имеет память, совесть, все душевные чувства.

Мы знаем, что святые могут сами молиться, попадая в область иной жизни, а грешники не могут – они лишены деятельного восхождения к Богу. Но мы за них можем молиться. И это – связь между членами церкви, потому что мертвые не перестали быть членами церкви – они члены той же церкви, что и мы. Только мы живем в этом мире, являясь членами церкви Христовой – вот в этом мире и качестве – а они являются членами церкви Христовой, уйдя в другой мир. Но мы члены церкви Христовой – и мертвые, и живые, «и небесные и земные преисподнии», как говорится у апостола Павла. Следовательно, если Христос – лоза, а мы – ветви, именно ветви, находящиеся на одной стороне лозы, а они – ветви, находящиеся на другой стороне лозы. Мы не видим друг друга, но лоза-то – одна! Через Христа Спасителя, через кровь Христову, через Лозу Истинную мы общаемся друг с другом. То есть нам Христос дает возможность коммуникации, причем, мы можем молиться о них, они могут переживать о нас. Они сами могут молиться о нас – некоторые из них. Некоторые из них могут смело молиться о нас, да и молятся. Иоанн Предтеча молится обо всех, Моисей молится обо всех. И другие праведники – Самуил, Авраам, великомученики Георгий, Николай Чудотворец – молятся, обо всем мире молятся. А мы молимся за тех, которые не могут молиться, уйдя из жизни.

К тому же очень важно в притче о богаче и Лазаре сравнить то, что всё-таки там Авраам изображен и лоно его, а мы ведь не Аврааму молимся о покойниках наших. Мы молимся о покойниках наших Христу, который сильнее смерти. За тех, кто умер, мы просим Христа, который победил смерть. Если бы мы молились просто Аврааму… Не нужно молиться Аврааму – он ничего не сделает. Авраам, действительно, скажет: «Да пропасть уже тут… Всё! Я – тут, вы – там… Тут пропасть – никуда не перейдешь…» Потому что это – Авраам. А Христос? Какая пропасть для Христа существует между тем и тем? Никакой. В какие пропасти Он не сходил? В ад сходил, в могилу лег, до Неба взошел, одесною Отца сидит. То есть всё наполнил Собою Христос. И мы Христу молимся, а не Аврааму.

Поэтому, собрав это и многое другое вместе, мы стоим на той уверенности, что многое в молитве правильного, и молитвенная связь сохраняет свою действенность. И тогда, когда душа ушла из мира, душа продолжает членствовать в церкви Христовой. И молитва нужна ей. Это, может быть, единственное, что у нее есть из того, что должно быть. К тому же есть огромное количество, огромный пласт свидетельств и доказательств того, насколько важна и действенна молитва за усопшего человека.